С разворота бы сейчас, кулаком, так чтоб сопли кровавые со лба и до подбородка размазались…

- Проходи. Чай, кофе?

- Ты не рада, что ли?

Или вот, например, ногой в живот. Согнётся пополам, откинется к стене и сползёт. А я на кухню пойду, чайник поставлю, пепельницу вытряхну, недоеденный тортик из холодильника достану.

- Рада.

Протопала в комнату, хоть бы говнодавы свои обтёрла. Может быть - за волосы и мордой в пол, и заставить языком слизывать…

-У меня тапочки… в прихожей…Ноль эмоций.

- Еле тебя нашла. А нехило ты устроилась. Чего скрываешься, кого прячешь?

Полезла шарить по шкафам, роется в столе, Всё берёт, всё трогает, ничего не ставит на место. Черновики! Бог мой, черновики на столе!

- Проходи на кухню, у меня тортик есть, как раз осталось…

- Ой, ну что ты, мне расслабляться нельзя, а то стану, как ты, разнесёт… Ну, если только маленький кусочек.

Почти волоком тащу её на кухню. Спички… где спички?

- Зря ты парикмахершу сменила…

- Я не меняла…

- Эта совсем стричь не умеет, ну что она с тобой сделала?!

Спички. Чччч-шик, ччч-шик.А этот твой перекисью пережженный пучок секущейся соломы… спичку подношу и – пффахх – нимбом над головой твоей пламя… а я? Я чайник…

- Чайник!

- Чего?

- Не выспалась, что ли? Дремлешь прям стоя! Опять этот недомерок приходит, спать не даёт? Гони ты его, чё за такого держаться? Я не понимаю! Ни бабла, ни из себя ничё особенно, урод уродом…

- Ты же про чайник…

- А что чайник? Электрический купила бы давно.

- А смысл?

- Закипает быстро.

- Я не спешу…

- Оно и видно, чайник, говорю, на газ-то поставь.

Обернулась… тьфу! Действительно. Голубая корона газа… Надо бы пламя задуть. Закрыть форточку. Я пока приму душ. Пусть посидит на кухне. И вентиль духовки тоже надо открыть. И саму духовку. А потом сунуть туда её дурацкую башку и прижать хорошенько. Дыши глубже, дыши чаще.

- Я в душ собиралась, мне идти скоро.

- Куда тебе идти, выходной же. В кои-то веки видимся. Всё-таки ты мне не рада, я сразу поняла.

Если бы поняла, валила бы от порога, чего запёрлась? Чтоб я тебя с лестницы взашей спустила? Надо было сразу. Седьмой этаж, при хорошем толчке катилась бы до первого, все кости переломала б и шею свернула.

- Я в душ, тортик вот ешь. Чайник вскипит, наливай, заварка вот, сахар.

- Заварка? Зачем ты это пьёшь? Мусор в пакетиках. Не можешь чаю нормального заварить?

- Я кофе пью…

- От кофе кожа какая! Портится. И зубы желтеют. Сейчас все нормальные люди пьют матэ. У тебя что, нет матэ? Господи, кошмар, как ты живёшь?!

Господи, Господи! Я умерла, Боже? Это мой личный ад?

- Да. Умерла. Ты в душ хотела. Иди.

Я только теперь обратила внимание, такие маленькие рожки, как заколочки… И верёвочка болтается, с кисточкой. Я думала, поясок развязался…

- Серьёзно?

- Серьёзней некуда. Какого рожна уставилась? Нож дай.

- Нож?Всё ещё не могу поверить своему счастью.

- Слышь, ты чё, дрянь какую-то глотаешь? Тормозишь, как обдолбаная. Торт отрезать ножик дай.

Раз уж так оно сложилось, раз уж я где-то там загнулась, и даже не поняла, так теперь оно без разницы. Достаю нож. Самый большой. У меня красивые ножи, большой набор из шестнадцати предметов. Этот нож я люблю больше всех остальных. Матовое лезвие из каких-то сверхпрочных сплавов не требует заточки, перламутровая рукоять, словно влитая в ладони.

- Ад, говоришь? Отлично. Значит, хуже точно не будет. Теперь всё можно.

- Давай, я сама отрежу, иди уже.

Протянулась за ножом, подалась вперёд, не вставая со стула. А я перехватила нож в левую руку, правой сдавила её запястье, прижала к стене и пригвоздила. Из перекрёстка линий жизни и судьбы торчит матовое лезвие, не требующее заточки. Кажется, она что-то кричит, рот перекошен. А я не слышу ни звука. Мне это кажется смешным.

- Погоди!

Я поворачиваюсь к чертовке спиной. Беру подставку, её мне дали бесплатно. Они сразу так и сказали, если вы купите весь набор из шестнадцати предметов, подставка станет вашей совершенно бесплатно.

Тут у меня ещё тринадцать ножей, ножницы и штырь с рукояткой, чтобы делать проколы в больших кусках мяса.