ПАРАЛЛЕЛИ
Я существую в третьей параллели
Кошмаром истерического сна.
Там кофе выпит, шоколадку съели,
Мужчину уронили из окна.
Там колыбельную поет старуха сыну,
Качая гроб. За окнами метель.
Когда усталой песни ноты стынут,
Все человечество ложится в колыбель.
А по ночам приходит белый призрак,
Надоедая глупой болтовней.
Его худые пальцы через призму
И плавятся, и тают над огнем.
Шизофрения у сиамской кошки,
И бреют лес большие топоры.
А я не стану прыгать из окошка.
Я принимаю правила игры.
* * *
Путь преломляется, если прочесть,
где этот путь.
Не надо так пристально
в долгое завтра смотреть.
Пусть нам останется по двадцать шесть,
Господи, пусть…
А время не высосет нас,
и не бросит стареть.
УБИВАТЬ
Изможденные лица.
Ни летать, ни разбиться.
Не допеть, не дослушать
Изможденные души.
И руки в мозолях – не крылья, а рвутся лететь.
Когда я смотрю на тебя – я хочу умереть.
Окно, панорама,
Усталая мама.
Простит ли, осудит –
Нас больше не будет.
Но будут накидки на кресла, портьеры, кровать.
Когда я смотрю на тебя - я хочу убивать.
Мы больше не звери,
Мы чуточку злее.
Белели аллеи,
Алели снега.
А сколько осталось до истинной смерти мгновений,
Когда до тебя оставалось четыре шага?
Но сердце не в центре вселенной – левее чуть-чуть.
Когда ты меня убивал, я пыталась уснуть.
ПЕЛЕНАЛА
Ты же думаешь, я от скуки…
Только всё это не напрасно,
Я вчера пеленала куклу
В старомодный платок цветастый.
Я до крови кусала губы,
Перепачкала руки красным –
Я боялась коснуться грубо
Шелковистой её пластмассы.
Ты считал, что мои пелёнки
Могут рушить покой и планы.
Я хотела родить ребёнка.
Ты решил, что пока нам рано.
Разрывала зубами простынь,
Захлебнулась в крови и слизи.
Посмотри, это очень просто –
Отказать человеку в жизни.
Так уж вышло, ну что за драма?
Рвётся всё, что гниёт и тонко.
Я могла быть хорошей мамой,
Я могла бы родить ребёнка.
Лишь бы ты меня не застукал,
Лишь бы всё это не напрасно.…
Я опять пеленала куклу
В старомодный платок цветастый.
Держи мою руку
Мне будет трудно сознаться, поэтому помни,
Рта мне раскрыть не давай, дай напиться воды.
Пока я глотаю застрявшие слезные комья,
Перегорят все слова, и рассеется дым.
Нет во мне гордости, аристократизма, породы.
Мой профиль не тонок, моя сигарета горчит.
Я эту речь репетирую долгие годы,
Поэтому знаю, как глупо она прозвучит.
Такие слова навевают смертельную скуку,
А нужные… я всё равно никогда не найду.
Но ты до скончания мира держи мою руку,
Не дай мне признаться, что я без тебя пропаду.
Зима ещё...
другу моему Денису
Я помню тебя, бегущим по мокрому, серому…
Упившимся пьянством, любовью, религией. Веруя,
Дрожащими пальцами трепетно горло сжимающим.
Мне холодно в юбке короткой, поскольку зима ещё.
Я помню, пацан в переходе играет на скрипочке,
Я тебя обнимаю, я приподнимаюсь на цыпочки,
Мы танцуем, пытаясь согреться, прижаться друг к другу.
Ты бросаешь монеты, пускаешь бутылку по кругу.
Ты смотришь в глаза и твой взгляд до того понимающий,
Что я примиряюсь, что я растворяюсь. Поскольку зима ещё,
Заснеженный март, солнце быстро садится и лыбится…
Мы оба уверены в том, что нам больше не свидеться.
Мы оба стараемся выглядеть крайне беспечными.
Я долго стою. Провожаю тебя в бесконечное.
Поскольку зима, мое сердце совсем замерзает.
Щемящая боль, резкий ветер и скрипка пронзают.
Зубы стучат, предвещая бронхит и простуду…
Я помню, я вижу тебя в каждом марте,
в мелодии скрипки,
в мальчишках,
во всех переходах,
у солнца в улыбке,
Повсюду.
ИОАННА
Отныне время ты измеряешь
Периодом полураспада урана.
Под левым соском равнодушно
Ссыхаясь,
дымится кровавая рваная рана.
Ты топишь воспоминания
В страждущей глотке пожарного крана,
Но гниющее тело твоё
Остаётся по-прежнему слишком желанно.
И я попадаю в него
Из окна и нагана.
Нагая, ты падаешь мимо дивана.
Тебя охрана
Из трёх обескрыленных ангелов
сопровождает в нирвану
Пока я тянусь за бутылкой, пока наполняю стаканы,
Пока я желаю тебе вечной памяти киноэкрана -
Всё поглощает религия марихуаны.
Ты так умираешь,
медленно, страшно и странно.
Я пишу твоё имя на сером граните.
Моя.
И. О. Анна.
АПРЕЛЬ
В окнах меркнут блики света,
Обжигая болью рот.
С белым фильтром сигарету
Прикурил наоборот.
По асфальту пьяный, шумный,
Голый шляется апрель.
Как мальчишка полоумный,
Дует в хрупкую свирель.
Я его подкараулю
У соседнего угла.
Я спасу его от пули
Слишком раннего тепла.
Пусть живет в осколках света,
Пусть из грязной лужи пьет.
Пусть его догонит лето
И безжалостно убьет.
УЕЗЖАЙ
Уезжай. Есть такие пути…
Им неведомы пересечения и перекрестки.
На такси, на попутке, по встречной, давай же, лети.
Я играю в наперстки.
Не смотри. Я сейчас угадаю.
Там тебя дожидаются, ужин готовят, не спят,
Там дети без папы болеют, шалят, подрастают.
Ты можешь вернуться назад.
Выходи, у подъезда – зима
Край земли светлячками ночных фонарей оторочен.
И давай – никакого там чувства вины. Я сама, всё сама.
Уезжай, если хочешь.
Не откладывай на понедельник
Всё проиграть, на последнюю ставку всё слить.
Уезжай, ну пожалуйста. Хочешь, я дам тебе денег?
И не буду звонить.
Даже если напьюсь.
Нет, тем более – если напьюсь, как последняя сука.
Не с похмелья трясет, я боюсь, мой родной, я боюсь
Ты останешься - и…? Скука.